«Груша» с червоточинкой
Случился тот самый – момент истины
Андрей Самохин
Фото: из открытых источников
На старом и самом престижном бардовском фестивале имени Валерия Грушина – в обиходе «Грушинке» или «Груше», традиционно проходящем в конце июня в Самарской области – на Мастрюковских озерах случился… Нет даже не скандал, и не ситуативный «групповой» раскол как в начале 2000-х. Случился тот самый – момент истины. Который с 24 февраля прошлого года шагает по России, затрагивая самые разные круги и сообщества. Не мог этот процесс обойти и бардовскую тусовку…
Хотел сперва употребить другое слово – «бардовскую семью», «мир». Да только это давно уже никакая не «семья», как было некогда или, скорее – казалось. И никакого мира там давно нет. Есть денежные интересы, есть разные (подчас противоположные) общественно-политические симпатии. Да, остаются еще некоторые общие «авторитеты жанра» и такие фестивали как Грушинский. Хотя юбилейная 50-я «Грушинка» этого года показала, что «единство» и здесь весьма условно.
Речь, разумеется, о тех, кто сам пишет или исполняет авторские песни, не уходя далеко в иные стили, и тех, кто приезжает «слушать сердцем» эти песни. О тех, кто ездит в Мастрюки просто потусоваться и оттянуться на природе – вообще нет смысла говорить. Хотя последних в нулевые и «десятые» годы этого века стало немало. Уже тогда произошло кардинальное перерождение фестиваля – подмена понятий. Её метко выразил президент Самарского областного клуба авторской песни имени Валерия Грушина Виталий Шабанов: «из фестиваля созидателей и покорителей просторов он превратился в фестиваль потребителей и продавцов развлечений».
Впрочем, в обществе потребления, которое у нас было успешно выстроено после 1991 года, это закономерная метаморфоза. Для одних авторская песня стала профессией или «приработком». Для других прибыльным «околофестивальным» бизнесом. Для третьих просто местом прикольной тусы. Чуть поскучнее, чем рок-фесты. Именно они вместе с бойкими репортерами таблоидов и начали «Грушинку» обзывать «Грушей».
В один из таких фестивалей начала века, помню резанула хроника «Груши»: изнасилование, пьяная драка, наркота. Такое в советское время на слетах КСП и на той же «Грушинке» было просто немыслимо. И не потому, что в советское: на этих слетах в лесах без всякой милиции и «инфраструктуры» как сегодня (организаторская «опека» со стороны государства через ВЛКСМ пришла лишь в конце 1980-х) собирались действительно единомышленники – люди, условно говоря, одной культуры. Пусть и с разными оттенками воззрений на мир. И «почвенников» и «либералов-западников» (опять же, условно говоря) в бардовском движении соединяла неподконтрольная официозу песня – лирическая, романтическая, озорная – порой с явной или скрытой фрондой властям. Часто – в туристском или геологическом «брезентовом» обрамлении, иногда – в форме «городского романса».
В разные годы помимо окуджавской «Возьмемся за руки друзья», негласными «гимнами» кээспэшников становились «Люди идут по свету» Игоря Сидорова, визборовские «Солнышко лесное» и «Нет мудрее и прекрасней средства от тревог»; «Как здорово, что все мы здесь…» Олега Митяева. Единение и вправду было. Ну, или опять же – казалось, что было.
«Бардовскую сказку» многим хотелось продлить. Некоторые пытались и пытаются это сделать под соусом эстетской аполитичности, «вневременности». Другие – те, что с «хорошими лицами» и «из хороших семей» с начала столетия начали по восходящей пестовать бардовскую фронду 2.0 – на этот раз антипутинскую и против «поднимающего голову русского фашизма».
Автор этой статьи сам в молодости участвовал (правда, не очень активно) в КСП, входил в «куст» «Разгуляй» московского клуба, ездил на несколько слетов, пел там – в том числе, и со сцен, даже получал призы. Мне, как и многим людям моего и более старших поколений хотелось бы «законсервировать» те чувства и ту атмосферу бардовской молодости. Но, увы, как поется в песне Михаила Щербакова: «все скрылось, отошло и больше не вернется». Время прекраснодушных иллюзий – как советских, так и антисоветских укатилось безвозвратно. Причем еще в девяностых. Оставив для вечности несколько имен и условно – сотню песен.
Нынешняя война России со злом стала оселком для всех. Поверх эстетики, общего прошлого, да и родства, чего уж там. Тридцать лет дотлевали угольки былого общего КСПэшного костра. И вот, похоже, дотлели окончательно. Надо выбирать с кем ты.
***
Не буду подробно описывать и разжевывать, что же такое случилось на последнем Грушинском фестивале, тем более, что не был тому свидетелем. Из многочисленных сетевых постов и материалов в СМИ, часто излишне крикливых, можно составить более-менее объективную картину. Патриотические песни и, в частности, посвященные войне на Украине на 50-й «Груше» не были «запрещены», как пишут об этом некоторые, повторяя друг друга. Их как и в прошлые годы пели на отдельной сцене «Победа» (переименованной ныне в «Za Победу»), давно действующей на фестивале под эгидой Самарского регионального отделения «Офицеры России» и Союза десантников России.
То есть, это одна из «тематических» фестивальных площадок, наряду, например, с юмористической «Чайханой» или «Детской». Такое вот «плюралистичное» деление публики «по интересам» как на ТВ-каналах: поржать здесь, помечтать тут, вспомнить «время золотое» – направо за углом. Ну а, если вы, пардон, патриот, да еще не дай Бог прямиком из СВО – то вот вам укромный уголок у леса: кричите и стоните здесь про свою войну и израненный Донбасс, не мешая почтенной публике культурно отдыхать.
Вообще, деление авторской песни на тематические «секторы» (за исключением, быть может «рокерской» площадки и детской) весьма спорно – когда-то с одних КСПэшных сцен звучали песни всех направлений – и это была цельная, не раздробленная на группки жизнь. Но в отделении от остальных «патриотической площадки» как некоей «специфической» и, возможно, неприятной другим тематики изначально сквозила плохо скрытая брезгливая отстраненность руководства фестиваля. Молчаливо подразумевающая, что «патриотика» – это здесь «неформат». Ранее это разделение как-то «микшировалось», а в этом году вылезло наружу. Уж больно времена вокруг изменились!
Итак восьми авторам, в том числе лауреатам с «победной» площадки, руководство фестиваля с его давним несменяемым председателем Борисом Рафаиловичем Кейльманом фактически отказало в участии в общем гала-концерте «на Гитаре». То есть попросту не пустило на главную сцену.
«Прорваться» туда удалось лишь после напряженных «переговоров» с жюри фестиваля (и с задержкой концерта) полковнику запаса Михаилу Калинкину – заместителю председателя правления Союза десантников России, одному из организаторов площадки «Победа», лауреату Грушинки-2002. Удалось благодаря личному (!) приглашению от губернатора Самарской области Дмитрия Азарова.
Якобы в знак протеста против этого председатель худсовета фестиваля Олег Митяев не вышел на сцену. Говорю, «якобы», потому что свидетелем, как уже сказал, не был – да и вряд ли подобные вещи доказуемы.
Ну, не вышел и не вышел – мало ли что. Однако многие свидетельствуют: когда Калинкин начал петь окуджавскую песню «Нам нужна одна победа», призвав зажечь фонарики на смартфонах всех, у кого близкие люди участвуют или помогают в СВО, пятью тысячами огоньков засветилась вся «Гора». Более того – зрители как один встали. Остались демонстративно сидеть организаторы – тот же Борис Кейльман, Галина Хомчик и некоторые иные не называемые из деликатности столичные барды.
Сразу отмечу: тут есть несколько как бы противоречивых моментов. С одной стороны, основной «грушинский народ» в буквальном смысле ярко продемонстрировал патриотическое единство. С другой стороны – приглушенно (во весь голос сегодня опасно) обнаружилась, скажем так – «не-симпатия» организаторов Грушинки к русскому патриотизму, в особенности – военному.
Впрочем, симптом этот является открытием лишь для сторонних наблюдателей. Недуг сей в бардовском сообществе – отнюдь не во всем, но в определенной, весьма активной и спаянной между собой его части – весьма давний. Он являл себя и во время афганской и во время обеих чеченских войн, «принуждения к миру» Грузии. А особо болезненными судорогами проявился после присоединения Крыма, «Русской весны» в Донбассе.
Не одной «Грушинке» – это свойственно.
Всей «рукопожатной» тусовке, которая давно оседлала бардовское движение, пытаясь не допустить в него русскую патриотическую «струю». А поскольку с какого-то времени это стало невозможно – стараясь хотя бы «локализовать» её.
Толерантный, плюралистичный «статус кво» до поры до времени устраивал: пусть, мол, каждый поёт и слушает что хочет и наоборот – не слушает чего не хочет. Тот же уважаемый Михаил Михайлович Калинкин по следам яростных обвинений руководства Грушинского фестиваля в антипатриотизме (например, от депутата ЕР Александра Хинштейна) дал несколько комментариев, в которых всячески смягчал и даже дезавуировал подобные обвинения – дескать, никто нам не запрещал петь патриотические песни. Деликатность военного человека налицо. Директор фестиваля Анна Шарафиева также поспешно передала в СМИ опровержение запрета на патриотику на прошедшей «Грушинке» – мол, никакого конфликта не было и в помине – у нас все хорошо и правильно.
Старания замять скандал, сделать вид, что ничего не случилось, по-человечески понятны. У одних – из желания сохранить сам фестиваль как культурное явление с надеждой на его оздоровление. У других – из боязни потерять нехилую кормушку и бизнес-проект. Только из Фонда президентских грантов на проведение «Грушинки»-2023, по свидетельству Хинштейна было выделено 29 млн. рублей. «И это еще, не считая средств из регионального бюджета и гранта Росатома», – пишет депутат.
Если учесть, что автопарковка на фестивале платная и добавить доходы от фестивальных «торговых рядов», то станет понятно, что за такое доходное место стоит держаться зубами. За него и держатся и бьются уже давно разные «грушинские группы».
Однако считать, что начальная «обвинительная волна», которую погнал против руководителей «Грушинки» автор сцены «Za Победу» самарский певец и композитор Михаил Чудаков – не более чем личная обида или даже намеренный поклеп на фестиваль, демарш против «грушинского братства», а то и «заказуха от конкурентов» (в чем его уже обвинили некоторые оппоненты из числа «грушинцев») – довольно нелепо. По-крайней мере, для тех, кто знает истинные настроения людей типа Кейльмана и «правильных бардов» вместе с околобардовской тусовкой. Из тех, что объявили «нерукопожатным» Александра Мирзояна, отказываясь участвовать с ним в концертах после того, как он однозначно поддержал «Русскую весну». Тех, которые начали травить талантливую Лидию Чебоксарову, после её концертов с Евгением Быковым в Донбассе, а поэтессу Юнну Мориц за её патриотические стихи и вовсе объявили сумасшедшей.
Кстати, сегодня как-то не принято вспоминать, что в 2015 году на «Грушу» не пустили талантливейшего донецкого барда и поэта Владимира Скобцова вместе с его товарищем и Геннадием Гореликом. Во-первых, потому, что они были граждане ДНР, которую руководство фестиваля не признавало. Во- вторых, поскольку они собрались петь песни «Русской весны».
Так что нынешний грушинский «инцидент» возник отнюдь не на пустом месте – «грушка»-то давно уже с гнильцой.
Но здесь хотелось бы сказать слово и в защиту авторской песни, сообщества людей (не путать с тусовкой «избранных»), которые до сих пор пишут, поют и слушают эти «самодеятельные» произведения. В том числе – на фестивалях. И люди и песни-то весьма разные! Не только с точки зрения музыкального и стихотворного качества: серости, глупости и откровенной графомании в песнях этого жанра не сильно меньше чем в «русском роке» и даже в эстрадной попсе. Однако всегда были и продолжают рождаться и вещи с «лица не общим выражением», и просто шедевры. Среди них – и глубоко патриотические, и глубоко православные по духу.
***
Когда иные «критики» пишут, что бардовское движение изначально и тотально было пронизано «еврейским мелосом» и «пятоколонным» мировоззрением – то это неправда. И «мелосы» и настроения и были, и остаются различными. Да, влияние столичной преимущественно группки «малого народа» (по Шафаревичу) – часто, но отнюдь не всегда совпадающего с известной национальностью, в КСП было весьма заметным явлением, но вовсе не исчерпывающим все движение. Неказённый, искренний патриотизм никогда не был чуждым и бардам-мэтрам и их слушателям. Осмелюсь утверждать: в основном, эта «нота», несмотря на все чудовищные перипетии последних десятилетий, сохранилась и поныне.
Отнюдь не все барды бежали на откровенно русофобскую передачку к Нателле Болтянской на «Эхо Москвы». Далеко не все солидаризуются с даровитым и остроумным некогда Юлием Кимом, который ныне, проживая в Израиле, пишет (скорее, уже – писал) откровенно слабенькие дешевые агитки «для своих», вроде «Песни пятой колонны».
Большинство из остающихся ещё в живых «старых бардов», да и авторов следующих поколений на острые «разделительные» темы публично просто помалкивают. Ну и правильно делают. Многим памятен пример того же Окуджавы, который на старости лет резал вместе с Чубайсом и Гайдаром пирог с гербом СССР, подписывал печально памятное обращение «Раздавите гадину» и предлагал поставить памятник Шамилю Басаеву, после чего от него отвернулась большая часть поклонников его творчества.
Не знаешь что сказать – так лучше уж помолчи!
Пусть говорят песни, если ещё не пропал талант. Да, они не едут на фронт с концертами, не выступают в госпиталях перед нашими ранеными воинами – как тот же дончанин Владимир Скобцов или московские музыканты иного жанра – Юлия Чичерина, Вадим Самойлов, Сергей Галанин, Джанго. Но молчание — молчанию – рознь. Можно в принципе согласится с утверждением (если отбросить его лукавство), популярным в «неполживых» кругах, о том, что патриотические чувства не обязательно выражать в громких словах и показных «телодвижениях». Можно, конечно, и во время войны писать и петь песни о любви, о «вечном». Наверное, можно даже и юмористические (хоть это и с трудом укладывается в голове). Но нельзя демонстративно отстраняться от твоей воющей страны, от твоего страдающего народа, героически сражающихся и гибнущих ребят. Если, конечно, ты считаешь их твоей страной и твоим народом. А если даже не считаешь, но берёшь деньги от «этого государства», то тоже нельзя – хотя бы из элементарного приличия. Впрочем, это чувство уже, похоже, давно не в чести у особо «продвинутых».
***
Во всей нынешней мутной и неприятной истории с «Грушинкой» есть, однако напомним, весьма обнадеживающий и духоподъёмный момент. А именно то, что все как один зрители гала-концерта, сидевшие на Горе, зажгли свои фонарики и встали, выражая солидарность с тем, что «нам нужна одна Победа». Как вставали когда-то на слетах КСП при первых аккордах и словах «Поднявший меч на наш союз…». Возможно, и даже наверное, автор этой песни вкладывал в неё совсем иной смысл, чем в ту, в которой «над нашей Родиною дым». Но, думается, что глубинно русское чувство большинства – и тогда и сейчас – встающих вместе людей было схожим. И это дает надежду. В том числе – на внутреннее, не формализованно-заорганизованное возрождение в России – и авторской песни и бардовских фестивалей. Той же «Грушинки». Но уже, конечно, без тех «рулевых», кого с души воротит от слов «патриотизм», «русский», Победа.
«Спокойно, дружище, спокойно – у нас еще все впереди», как пел незабвенный Юрий Иосифович Визбор!
